SLAVIC STUDIES

SLAVIC STUDIES No.45

Идея словотворчества Хлебникова и Авангардизм футуризмаѓ

Сатоси КИТАМИ

Copyright (c) 1998 by the Slavic Research Center( English / Japanese ) All rights reserved.


—Summary(резюме)—

1.     В настоящей статье предпринята попытка рассмотреть процесс становления идеи словотворчества у Хлебникова и процесс принятия этой идеи футуристами. Футуризм — типичное движение литературного модернизма, постоянно ищущее изменения и новое, и до сих пор хлебниковское словотворчество часто считалось футуристической попыткой найти новое. Но в действительности Хлебников сформировал идею слово-творчества под влиянием Вяч. Иванова, следуя тенденциям символизма, и словотвор-чеством он стремился не к постоянному изменению, а, наоборот, к неизменной транс-цендентной сущности.

Настоящая статья имеет две цели: во–первых, выяснить теоретическое влияние Иванова на словотворчество Хлебникова и попытаться доказать то, что хлебниковс-кое словотворчество ставило перед собой такую же задачу в области языка, что и ива-новский символизм, а именно — возвращение обществу целостности путем восстановле-ния трансцендентности; во-вторых, выясняя как и почему было принято словотворче-ство Хлебникова футуристами, рассмотреть тенденции футуризма, стремящегося устра-нить всякую трансцендентность в противоположность символизму.

2.     Символизм Иванова — искусство, в котором поэт стремится найти соответствие между явлением и сущностью с помощью символов, и на основании этого творить миф, "большое всенародное искусство". Для Иванова важно то, что рожденный в результате постижения мира сущности, миф является сверх–индивидуальным и обще-понятным по своей трансцендентной природе. Иванов, творя миф, стремится восста-новить утерянные единомыслие и единочувствие, чтобы возвратить целостность раз-деленному обществу. Таков символизм Иванова. И из некоторых статей Иванова, особенно «Поэт и чернь» оказал прямое влияние на Хлебникова. Хотя в статье «Поэт и чернь» и ставится задача творения трансцендентного мифа, чтобы возвратить обще-ству целостность, конкретно речь идет о народе. Иванов стремится воссоединить русский народ, разделенный на некоторые социальные слои, восстановлением древней души народа. Так символ в этой статье — "переживания забытого и утерянного достояния народной души", а не медиум между явлением и сущностью, как в других статьях. Этот символ хранит утерянную душу народа в пямяти, и поэт, вспоминая эту древнюю душу через символ, восстанавливает ее в качестве мифа, возвращает тем самым разделенному народу потерянную целостность.

Хлебников высказывает подобную мысль в статье «Курган Святогора». Ее можно понять, определив значения двух особых метафор статьи: "моря" и "Вдовы". Так как "море" отождествляют с такими понятиями как "народ" и "наш прообраз", можно предположить, что ТмореУ означает некий трансцендентный "прообраз народа". Что касается "Вдовы", ее не отождествляют ни с какими другими понятиями, поэтому трудно определить ее точное значение. Но эта метафора важна в ее функции. Например, ТСвоими ласками передала нам Вдова лик первого и милого супруга (т.е., моря — С. К.)У. "Вдова" — это медиум между "нами" и "морем". Только через "ласку" "Вдовы" мы можем постичь "море", т. е., "прообраз народа". "Вдова" в функции эквивалентна ивановскому символу, через который поэт умеет постичь "душу народа". И далее, намек этой метафоры указывает на эквивалентность ТВдовыУ ивановскому символу. ТВдоваУ — это вдова ТморяУ (прообраза народа), и поэтому она хранит в памяти утерянный Тпрообраз народаУ. Итак, Иванов вспоминает Тдушу народаУ через символ, чтобы восстановить ее; Хлебников же вспоминает Тпрообраз народаУ через ТВдовуУ, чтобы восстановить его.
Таким образом Хлебников метафорически высказывает ту же мысль, что и Иванов о народе, в статье, в которой он еще рассматривает и теорию языка. Несмотря на то, что эта теория афористична и отрывочна, можно понять ее систематически, если уяснить связь этой теории с вышеизложенной мыслью о народе. В данной статье Хлебников считает "слово" "делом рук человеческих", имеющим "следы рабства рождению и смерти", в отличие от "кореня", являющегося "нетленной истиной" и "божьим" делом. Для Хлебникова, следовательно, "слово" — эмпирическое явление, а "корень" — транс-цендентная сущность. Но, строго говоря, "корень" — не самая сущность, не самый "прообраз народа", так как хотя он и отличается от слова, он в то же время включается в слово, т. е., в эмпирическое явление; "корень" — это не самый "прообраз народа", а его остатки, сохранившиеся до ностоящего времени; "корень" — это ТВдоваУ в области языка. Он хранит в памяти трансцендентный прообраз, т.е., древний язык, поэтому в хлебниковской теории языка он играет такую же роль, что и ивановский символ. Через "корень" Хлебников вспоминает трансцендентный прообраз, в этом случае "общеславян-ское слово", чтобы восстановить его.
Таково словотворчество Хлебникова. Его задача — восстановить трансцендентное "общеславянское слово" и, тем самым, возвратить целостность славянским народам. Словотворчество Хлебникова имеет те же цели в области языка, что и ивановский символизм.

3.     Хлебников проводил свою теорию на практике: творил слова, писал стихи. Нап-ример, хорошо известное его стихотворение «Заклятие смехами» включает в себя много неологизмов, образованных от одного корня "сме–". Поэт расчленяет словоявление, чтобы творить трансцендентный язык на основе корня–сущности. Такой метод Хлеб-никова, однако, был принят не символистами, а футуристами, постоянно ищущими изменений и нового. Словотворчество Хлебникова, ищущего неизменный прообраз языка, было принято футуристами, расходящимися в стремлениях с Хлебниковым. Они приняли его постольку, поскольку толковали эту теорию в соответствии со своими тенденциями и придавали ей другое, так сказать, футуристическое значение.

В самом деле, как же толковали словотворчество Хлебникова футуристы? Это можно понять из программы о словотворчестве, вставленной в их манифест ("поще-чина общественному вкусу"): "На увеличение словаря поэта в его объеме произвольными и производными словами". Эта программа футуристов по природе своей безусловно отличается от идеи Хлебникова. Задача словотворчества Хлебникова — расчленить слово–явление и создать трансцендентный язык–сущность; поэт, отрицая явление, стремится к сущности. Между тем, у футуристов главное требование — постоянно производить слова, увеличивая их количество, т.е., из явления творить новые явления. Футуристы не заметили стремрение Хлебникова к трансцендентному, считая словотвор-чество делом, касающимся исключительно явлений.
Такой подход к словотворчеству определяет тенденция футуризма. Если свойства символизма заключаются в дуализме, то футуризму характерен монизм. Если симво-листы отделяют трансцендентный мир сущности от эмпирического мира явлений, то футуристы признают только мир явлений, решительно отвергая трансцендентность. Например, Маяковский. ТЧуть ли не на протяжении ста лет писатели, связанные оди-наковою жизнью, говорили одинаковым словом. Понятие о красоте остановилось в росте, оторвалось от жизни и объявило себя вечным и бессмертнымУ. Футуристы стре-мятся устранить такие трансцендентные ценности, как вечность и бессмертие, из сферы красоты. В буржуазном обществе же нового времени сфера красоты, отрешенная от жизни, была той специальной сферой, в которой принято было хранить как раз ценности, исчезающие из общества в процессе его рационализации. Символисты стремились радикально возвратить всему обществу трансцендентность, сохраненную только в этой специальной сфере. Футуристы же, напротив, стремились устранить ее и из этой спе-циальной сферы. В этом стремлении состоит радикальность футуризма, отличающаяся от радикальности символизма.
Так как футуристы отрицают трансцендентность и в сфере красоты, для них искусство тоже становится явлением, постоянно изменяющимся, к которому уже не применимы вечность и бессмертие. Так же как и Маяковский, введший понятие "роста" красоты, Д.Бурлюк в своей лекции "Эволюция понятия красоты в живописи" счел всякое понятие красоты относительным и преходящим. И именно поэтому у футури-стов только "новость" в привилегированном положении. Если всякое произведение искусства имеет лишь относительную и временную ценность, то только новейшее произведение в данный момент может иметь отличную от всех других ценность. Всякая ценность — временная, и, тем самым, только "новость" — начало, дифференцирующее относительные произведения–явления искусства.
Футуристы толковали словотворчество в соответствии с такими своими тенден-циями. Чтобы быть футуристическим приемом, словотворчество должно быть не таково, чтобы творить раз и навсегда некий вечно–неизменный язык, а таково, чтобы постоянно произвести новые слова–явления.

4.     В ностоящей статье мы рассмотрели две тенденции русского модернизма с точки зрения трансцендентности, главным образом в связи с хлебниковским словотворчест-вом, и выяснили, что эти тенденции имеют противоположные направления. Но можно предположить, что и то, и другое направления сознавали особое положение искус-ства в обществе, лишенном трансцендентности, и оба они стремились изменить такое положение; один — положение общества в соответствии с искусством, другое — поло-жение искусства в соответствии с обществом. Дальнейшая задача автора — обозначить и такую общую основу вместе с различием двух тенденций.


Full Text in Japanese